|
|
| Новому времени - новые герои
|
Сообщение: 143
Зарегистрирован: 19.01.11
|
|
Отправлено: 21.02.11 22:39. Заголовок: Боль наконец прекрат..
Боль наконец прекратилась, и я погрузился во тьму на, казалось, сотни тысяч лет. Когда же темнота отступила, я словно родился вновь и обрадовался резкому флуоресцентному свету.
Наверное, стоит представиться. Меня зовут Брайан. И это история моей жизни.
Я был рожден во тьме – кажется – на самом деле я не помню. Мои первые воспоминания – о ярком свете, и я стою на холодной полке в окружении своих братьев и сестер, полный жизни – и кока-колы. Уютно устроившись в тесной толпе собратьев, я следил за изменяющимся миром, пребывая в полной гармонии с самим собой. Я видел, как моих собратьев выбирали – одного за другим, – и ждал своего часа. И вот, наконец, тот настал. Красивый молодой человек, не старше двадцати пяти, сжал меня в руке и, перекидываясь шутками с другом, понес к кассе, где уплатил справедливую мзду и вынес меня в большой мир.
Нам было так здорово вместе! В мире не хватит страниц, чтоб написать нашу историю. Когда я пустел и ждал, что буду выброшен за ненадобностью, он снова наполнял меня, даря новую жизнь и каждый раз обращаясь со мной так, как будто я только с прилавка. Даже когда моя наклейка оторвалась, а с крышки стерлись буквы, он не выкидывал меня. Доверху заполненный водой и в любой момент готовый прийти на помощь, я видел, как он сидит на экзаменах. Я лежал у него в сумке, когда он делал предложение своей девушке. Мы стали настоящими друзьями.
Но однажды его невеста убиралась дома – она либо не знала о нашей с ним связи, либо ей просто было плевать, – и меня выбросили во тьму. Там пахло смертью и кошачьей едой, и хотя мы постоянно двигались, запах не исчезал, и не было и проблеска света. Я остался совершенно один.
Моя смерть была мучительной: тело охватил невыносимый жар, и оно растаяло. Я уже хотел сдаться, но что-то меня удерживало. Так я и плыл бесформенной агонизирующей массой, пока жар не стал утихать. И когда я начал остывать, то почувствовал, что приобретаю форму; непривычную – я со всех сторон покрылся выпуклостями, но у меня снова появилось тело! Хотя счастье мое оказалось мимолетным: скоро меня сковал тисками грубый пластик, который отказывался со мной говорить, требуя лишь «заткнись, сучка» каждый раз, когда я пытался завести с ним беседу… И вновь я оказался один на один с темнотой.
До настоящего момента. Пусть я по-прежнему нахожусь в плену у жестокого стража, но снова вижу свет... Не успеваю я понять, где нахожусь, как замираю от восторга: ко мне приближается само совершенство. Растрепанные черные волосы, пронзительные зеленые глаза; держа меня в руках, он с тревогой всматривается в моего стража. Надеюсь, эти двое договариваются о моем освобождении… мне необходимо вырваться из этой темницы, вновь почувствовать человеческое прикосновение.
Свобода!
Покраснев от перепалки с моим тюремщиком, зеленоглазый юноша несет меня к кассе и, расставшись с хрустящей лиловой банкнотой, выносит меня из магазина, бережно засунув в карман пиджака. И хотя страж по-прежнему со мной, я на свободе.
В новом месте мой тюремщик повержен гигантскими мечами – они спаяны друг с другом, чтобы сломить даже самого крепкого врага. И вновь я в человеческих руках, и меня гладят и ласкают, словно возлюбленного, и…
… у мальчишки совсем нет манер! Как бы я ни радовался обретенной свободе, я категорически против того, чтобы меня надевали на нечто подобное! Абсолютно ясно, что его не волнуют мои чувства, а скромность ему не известна! Ухудшая и без того безрадостную ситуацию, он зовет кого-то еще. Она, безусловно, прекрасна – кремовая кожа, длинные рыжие волосы – но я не хочу, чтобы кто-то еще был свидетелем моего унижения.
Я впервые вижу кожу такого темно-розового цвета – упругую на ощупь, но в то же время бархатистую. Оглядываясь, насколько могу, по сторонам, я быстро понимаю, где оказался. Мой поверженный тюремщик лежит на полу, и на его груди напечатано мое имя – грубое клеймо власти.
Вибро-кольцо на член!
Не знаю, что сие значит, но, едва меня нежно сжимают в ладони, как по всему моему телу бежит крупная дрожь. Юноша стонет, девушка тоже. Она двигается к нам, забирается на нас…
…а это что за штука? О боже, она приближается к нам. Еще ближе. Тут отверстие, и сыро…. ОХ!
О-о-ох. О-о-ох, а мне это нравится. Им определенно тоже – и хоть речь их непристойна, но звуки, которые они издают… я могу к этому привыкнуть. Черт побери, да! Задай нам жару, Джинни, крошка!
♥ ♥ ♥ ♥ ♥ ♥ ♥ ♥ ♥ ♥ ♥ ♥ ♥ ♥ ♥
Даже самые волнующие отношения в конце концов теряют остроту. И хотя мои отношения с Гарри и Джинни длились не один десяток лет, дети и работа взяли свое. Пусть я никогда не пожалею, что помог появлению этих трех комочков радости, забота о них и пресловутый «средний возраст» нанесли ощутимый урон нашей сексуальной жизни. Хотя, если говорить по правде, в последнее время я слишком быстро уставал. Поэтому, уютно устроившись между носками – Марком и Энтони, дружелюбными приятелями, потчующими меня рассказами о Венеции и Испании, и других местах, где им довелось побывать с большим, внушающим трепет чемоданом по имени Клайд – я чувствовал себя совершенно счастливым.
Однако, как говаривала моя мама: «Дьявол всегда найдет дело для праздной пластмассы». И вскоре я уже разругался в пух и прах с семейными трусами Гарри: сначала поссорился с Гэри и Невиллом, потом чуть не подрался с Биффом и Бобом. А то, как я обошелся с мужскими трусами по имени Жасмин, до сих пор вгоняет меня в стыд. Так что я испытываю настоящую благодарность, когда чувствую вокруг себя пальцы, вытаскивающие меня на свет. Но это не Гарри или Джинни. Я узнаю этого мальчика, и делаю быстрый подсчет. Джеймс, и ему должно быть около шестнадцати. Как быстро летит время.
Странно, что именно он пришел за мной, но я так рад снова дышать свежим воздухом, что не обращаю на это внимания. Как и на то, что меня бесцеремонно кидают на кровать и грохают дверью. Мы с его родителями устали повторять, чтобы он не хлопал дверьми. Когда мимо меня пролетают на пол джинсы, я, наконец, переключаюсь на Джеймса.
Так-так-так, ну хоть в чем-то он пошел в отца.
Обвиться вокруг кого-то другого почти похоже на измену. Но мне скучно, и я одинок, а Гарри с Джинни, похоже, давно обо мне забыли. Один раз с Джеймсом никому не навредит – если не думать о моральном аспекте интимной связи с сыном Гарри. А он так нетерпелив: включает меня, едва успев надеть. Почувствовав знакомые вибрации в теле, я ощущаю умиротворенность. Большая сильная рука смыкается вокруг меня. И я даже наслаждаюсь тем, как она бьется о меня каждый раз. Это грубо, и завтра у меня наверняка останутся синяки, но, боже, мне это нравится! К черту синяки! Пусть Гарри увидит отметины, которые оставил на мне его сын и узнает, что если он больше не хочет меня, то отныне я сам себе хозяин! А Джеймс так нетерпелив. Он стонет и поскуливает, быстро двигая рукой, теряясь в моей магии. Я настоящий бог секса, и я заставлю его кричать.
♥ ♥ ♥ ♥ ♥ ♥ ♥ ♥ ♥ ♥ ♥ ♥ ♥ ♥ ♥
Джеймс – ветреный ублюдок, и я его ненавижу. Он ничего для меня не значит.
И я совершенно точно не чахну по нему. Если он думает, что может попользоваться мной разок, а потом снова засунуть меня к Марку и Энтони и притвориться, будто между нами ничего не было, тогда он сильно ошибается. Пусть катится ко всем чертям! И все же именно с его именем на губах я просыпаюсь, когда чьи-то руки вытаскивают меня на свет.
На мгновенье мне кажется, что это Гарри. Но этот Гарри юн: ему едва стукнуло двадцать, у него нет морщин и седины в волосах. Альбус Северус.
– Ал… ты серьезно?
– Я как-то подслушал Джейми по каминной сети, он сказал, что это потрясающе. Ну давай, у нас всего пара часов, пока никого нет дома!
Его партнер мне не знаком, но волосы шокирующе-бирюзового цвета и пытливый взгляд быстро привлекают мое внимание. Они берут меня в комнату, стены которой обклеены квиддичными постерами. Изображенные на них игроки думают, что ухмылки в мой адрес делают их лучше меня. Может быть, они и смотрят свысока, но именно меня сжимает теплая рука, когда под возбужденный шепот я скольжу по стволу до самого основания. Ал больше своего брата и отца, и я растянут до предела – и это потрясающе. Я смотрю, как его партнер наблюдает за мной, и в его голубых глазах мешаются любопытство и робость. За всю свою жизнь меня ни разу ни касались ничьи губы, и когда партнер Ала заглатывает до основания его член и легко касается меня губами, я чувствую что возбужден почти до дрожи.
– Твою мать, Тедди!
Тедди. Ему идет это имя: он выглядит нежным и невинным. Его глаза не отрываются от меня, пока он скользит ртом по члену Ала, увлажняя его слюной и тихо постанывая. А затем – чистое блаженство – меня включают. И Тедди поворачивается ко мне спиной… Возможно, я слишком впечатлен видом его задницы, или мне нужно время, чтобы разогреться после столь долгого перерыва – но, хотя зрелище того, как Ал проникает в Тедди, невероятно возбуждает, я с большим трудом заставляю себя двигаться и вибрировать.
Все, больше не могу… я так устал. Тело охватывает летаргия, мир погружается во тьму, и кажется, я умираю…
– Черт, кажется батарейки сдохли.
– Запасные есть?
– Без понятия… может и есть где-то у отца в комнате. Насрать, где моя палочка?
– Не уверен, что стоит…
– Тедди, не переживай. Вспомни, ведь у нас есть телек. Я знаю, как заряжать маггловские штуки с помощью магии.
…И снова свет, и я вибрирую, как никогда прежде, пружиня на члене Ала каждый раз, когда Тедди прижимается ко мне. Это настоящий рай, и я изо всех сил пытаюсь заставить Ала двигаться быстрее, но он либо не понимает, либо достаточно силен, чтобы сопротивляться. Отсюда я мало что могу увидеть, но, боже, я могу слышать и чувствовать шлепки кожи о кожу, и я зажат между двумя великолепными самцами. Натиск плоти, жаркий пот и поток брани сливаются в единое целое, и я делаю все для того, чтобы эти двое никогда не забыли мое имя.
Они кончают первыми – прежде всего я забочусь о нуждах партнеров – а я продолжаю вибрировать, продлевая их удовольствие, до тех пор, пока меня не выключают. До них я никогда не испытывал ничего подобного. Когда я соскальзываю с Ала, то мечтаю о каком-нибудь теплом местечке, где можно уютно устроиться и перебирать в памяти недавние впечатления. Но вместо этого меня передают с рук на руки и вновь растягивают. А затем надевают на другой член.
Эти отношения – на всю жизнь. Я это чувствую. И когда меня включают, и я наблюдаю за тем, как Ал приподнимается над Тедди, чтобы оседлать его член, то понимаю, что для скромной бутылки по имени Брайан довольно неплохо устроился.
|
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
